Возвращенная родина

Я родился в уездном городке

и до сих пор с любовью вспоминаю

убогий домик, выстроенный с краю

проулка, выходившего к реке.

Мне голос детства памятен и слышен.

Хранятся смутно в памяти моей

гуденье липы и цветенье вишен,

торговцев крик и ржанье лошадей.

Мне помнятся вечерние затоны,

вельможные брюхатые паны,

сияющие крылья фаэтонов

и офицеров красные штаны.

Здесь я и рос. Под этим утлым кровом

я, спотыкаясь, начинал ходить,

здесь услыхал — впервые в жизни!—  слово,

и здесь я научился говорить.

Так мог ли я, изъездивший полсвета,

за воду ту, что он давал мне пить,

за горький хлеб, за легкий лепет лета,

за первый день — хотя бы лишь за это —

тот городок уездный не любить?

Нет, я не знал беспечного покоя:

мне снилась ночью нищая страна,

бетонною, враждебною чертою,

прямым штыком и пулей разрывною

от сердца моего отделена.

Я думал о товарищах своих,

оставшихся влачить существованье

в местечках страха, в городках стенанья,

в домах тоски на улицах кривых.

Я вспоминал о детях воеводства,

где на полях один пырей возрос,

где хлеба — впроголодь, а горя — вдосталь

и вдоволь, вволю материнских слез.

Так как же мне, советскому поэту,

не славить вас, бойцы моей земли,

за жизни шум — хотя бы лишь за это!—

хотя б за то, что в желтых тучах света

в мой городок вы с песнею вошли?

1961