* * *

Да не лепо ли ны бяшеть, братия

начати старыми словесы…

Март. Тяжёлая апатия.

От газетной полосы.

От того, что водка тёплая.

От того, что к дряблым мышцам не готов.

От того, что сводка – тёмная,

от названий осаждённых городов.

Вот ушли за поколеньем поколения,

кто в окопе, кто и – на скаку.

Первым древнерусским словом гения

оставалось «Слово о полку».

Не о стенах для охраны города,

не о фресках древних расписных –

о степи, что конницей распорота

да о хищных воронах степных.

Летопись, и вечная, и бренная,

ты каких загадок ни полна,

суть твоя – кровавая, военная.

Глянешь на страницу – там война.

О, русская земля…

Даже детский восторг,

счёт победного гейма

и любовь, и счастливые дни –

в сотне метров от линии Маннергейма

в двух шагах от немецкой брони.

И куда ни положит меня семья:

то ли здесь, в Переделкино,

то ль – на Ваганьково, к маме…

О, русская земля,

ты уже за холмами!