* * *

Горностай февраля промелькнул и пропал.

Птичьих стай в наших кронах не слышно пока.

Подмосковного неба тяжёлый опал

неподвижен в дешёвой оправе леска.

Человечества, вроде, нигде не видать.

Одинокой собаки невнятны следы.

Наступила естественная благодать –

час безлюдных свиданий земли и воды.

Вот в такие-то междусезонные дни

мне охота спросить у стихий невзначай:

может, я им мешаю, а может, они

и не видят меня: так, какой-то лишай.

В разговорах воды, и земли, и огня

моя просьба не больно-то и велика:

чтобы всё же учитывали меня,

малыша, и бывалого, и старика.

Я ведь так их любил иногда наблюдать,

даже и за огнём, если он не война.

Мне ведь так не хватило их – не передать!

Что ж я сетую: вот же – четверг! И весна!