* * *

Как во хмелю –

от страшных красок полдня!

Они зажглись 

и, всё собой наполня,

почти счастливым сделали меня.

Кривую медь сосна в лазурь вонзила,

зелёный лёд прогнулся, чуть звеня,

и желтизна песка под ним сквозила.

И розовые – снизу, на просвет –

берёзовые сучья

в этот бред

вторгались, не внося в него покоя,

и смерть забыл я –

помнил только жизнь.

И будущему молвил:

– Отвяжись!

И что со мною сделалось такое?..

И что такое сделалось в пространстве,

в его биофизическом убранстве,

в простой игре простых его частиц,

что захотелось,

бросив дело на ночь,

не то взлететь в простор, упавши навзничь,

не то припасть к земле, простёршись ниц…

Ну, что ты объяснишь мне,

дикий атом,

когда влюблённый я,

а не анатом.

Ты – не пророк сознанью моему,

не для того попрал в себе я зверя

и, ложной красоте вовек не веря,

уродливую правду не приму!