Лангедок

Лучей необжигающих потоки...

Внезапный вздох каких-нибудь омел...

Я рано просыпался в Лангедоке,

чего нигде на свете не умел.

Такой вот дом - да не узнает сноса! -

при кованом железе на двери,

наверное, имелся у Атоса,

хотя Атос как будто - из Берри.

Коричневые пятна плотных ставен

так хороши на кремовой стене,

что полдень - самому себе неравен -

послом иных времен казался мне,

как будто времена, подобно странам,

общаются друг с другом иногда,

что в общем-то не выглядит и странным.

Мы слишком верим веку, господа.

Вот он пришел, а где же тот, двадцатый?

А где же тот, семнадцатый? А где...

Вопит французский пионервожатый,

и лагерь направляется к воде, -

там будут так же, как в двадцатом веке,

заботу проявлять о человеке

и Божьи ограничивать дары,

опять мешая счастью детворы.

Привет тебе, малаховское детство!

Привет тебе, мой год сорок шестой!

Ну никуда мне от тебя не деться

в моей дороге, в сущности, простой,

как автокруг в соседнем городишке,

где олеандры всё ведут войну

не хуже, чем арбатские мальчишки:

семь красных стен - на белую одну.

Река Леро течет по Лангедоку,

полна у моря, как Дюма-отец.

И вот опять я благодарен року

за этот полный вздох: - Ну, наконец!

Ну наконец, хоть на три дня, а - вилла,

бассейн, воды живое существо,

и есть все то, с чем вспомнишь все, что было,

когда не нужно было ничего.

1964