* * *

На вознесённом к облаку балконе

вечерние мгновения полны.

И страха нет, что жизнь уже на склоне

не потому ль – что в этом нет вины.

Две птицы над пустынею залива

расходятся, как верный знак того,

что можно жить и вольно, и счастливо,

не зная друг о друге ничего.

Не помня ни совместного паренья,

ни близкого и верного тепла,

ни общих кличей, ни прикосновенья

не всё ль равно – руки или крыла?

Не всё равно. И в тихую погоду,

и в смерч житейский всё-таки видать:

причастность к человеческому роду –

проклятие и всё же – благодать,

порой обман, но раньше – обещанье

и отзвук прежней музыки в тиши,

и даже на пороге обнищанья

владение сокровищем души.

Засмейся, птица, ты же всё забыла.

Заплачь, ты так несчастлива, паря!..

Кружит однообразно и уныло,

кружит над серой коброй фонаря.