Юрий
Ряшенцев

Память

Эти лошади малы и худы. 
Эта сбруя – из гнилых ремешков. 
Эти запахи: травы и воды – 
обнялись, как двое пьяных дружков, 
и Урал, идущий к морю сквозь лес 
и поймавший по пути пару звёзд, 
так запомнился, и с ними и без, – 
что теперь казачью память внахлёст 
гнать из нынешней зимы нет нужды 
к вольным запахам травы и воды. 
  
А бродяжья память стала слаба: 
тропы путает и лица, и дни. 
Только свару рюкзака и горба 
Норовит явить – Господь, сохрани!.. 
Где я только с рюкзаком не бывал, 
по каким камням случалось брести, 
а, ей-Богу, лучше слова «Привал!» 
что-то слов и не припомню в пути. 
Может, были и погромче слова, 
да не помнит их душа. И – права… 
  
А хорошая сегодня заря! 
Право, будет что потом вспоминать. 
На распяленных ветвях января 
простынёй трепещет синяя гладь. 
И блестит на тополиной коре 
бывший струйкой дождевою ледок, 
твёрдо помнящий тот день в декабре, 
как морозом вдруг предстал холодок. 
Запасайся сущим, память глупца, 
словно жизни и не будет конца.