Рублёвский карьер

Что ты хотел увидать на Рублёвским карьере

через полвека приехав к знакомой воде?

Всё, что случилось в любви, в безобразьях, в карьере –

всё оказалось забытым, неведомо где.

Всё оживает в слегка изувеченном виде:

в длинной блондинке, в пьянчужке, в гитаре с юнцом.

Хочется подлому времени крикнуть: – Отыди!

и полежать с ожидающим счастья лицом.

Полно! Хорошее слово в народе есть – полно!

Пусть позабыто. Но есть же оно в словаре.

Ты, уважающий в сексе одно только порно,

ты не товарищ мне в древней забытой игре.

В ней ни нахальство, ни мышцы, ни степень загара

нет, не решают, а – тайна, энигма!.. Молчи!

Тех уже нет, ну, а этим, живым, ты не пара.

Вон они, две не зажжённые (жалко!) свечи.

Дай же им, Господи! Их золотые фигуры

на неантичном оттенке рублёвской воды

будут ещё пару лет высоки, не понуры,

праздником летним дарованной им наготы.

Те, что стояли тогда на светящемся фоне

той же (она ж не проточная!) мелкой волны –

что бы я дал, чтобы в нашем синхрофазотроне

это сейчас оказались бы снова они!

Я полагаюсь на бешенство щучьего слова,

не признающего физики школьных страниц…

Этот дешёвый задроченный пляжик Рублёва

стоит того, чтоб склониться пред временем ниц.

Не потому, что в системе загадок и кодов

в ходе своём не щадит и гигантов самих,

а потому, что само не предвидит проколов –

слава ему: не предвидит проколов своих.