Шанхай

Этот наш “чайна-таун” и нищ, и уродлив.

Но луна подмигнет на бегу —

и китаец похож на живой иероглиф,

темно-синий на чистом снегу.

Впрочем, может быть, это — узбек или ненец:

у великодержавной луны

нет охоты вникать в эту мелочь — в стране ведь

все давно и до смерти равны.

Ну, а может быть, это Иван или Хаим,

панк захожий, заезжий талиб...

Почему-то в России зовется Шанхаем

самострой, самостук, самоскрип.

От великого города в гуще лачужной —

ничего. Но язык не соврет...

Лай бродячей собаки, незлой, но недужной,

всхлип лишенных забора ворот.

О, “нахаловки” наши! Последняя дерзость

безочажной, бездомной души.

Леность градоначальников иль мягкотелость —

отпусти им, Господь, не греши!

Пусть горит перехваченный где-то чинарик,

полыхающий по временам,

как в великом Шанхае китайский фонарик,

Бог весть что обещающий нам.

1963