* * *

Я долго был молодым, но и это прошло.

Хотя плеснуло с утра золотое весло.

Хотя признало меня озорное дитя.

Хотя мне снились цветы и волчата. Хотя…

Хотя мне память – не друг, а скорей – прокурор.

И метод её – не допрос, а волшебный террор:

то бор мне Лисицкий покажет, то что-то нажмёт –

и явственно слышится чавканье чуйских болот.

Болотных бешеных роз избегал я не зря.

И это тоже прошло, как закат, как заря.

Я вновь открою окно: мне оттуда видна

земля, гляжу – не земля, страна – не страна,

а марево милых лиц и любимых дорог.

Не стой на этом ветру – и так уж продрог.

Отправишься прямиком на не этот свет,

не зная, что жил в раю и что ада нет.