Январь

Кусок небосвода причудливо вырезан кровлями.

Пей крепкое зелье мороза — заплачено кровными!

Январь-стеклодув потрудился над хрупкими кронами,

             и столько стекла,

что бей не жалея, и счастье уже обеспечено.

Луна обесточена. Все в эту ночь обесцвечено.

             Лишь полночь бела.

Хоть в ночь на четверг все шныряет среда, как наводчица,

немилую зиму, и ту прогонять мне не хочется.

Пускай эта белая стужа меж зданий полощется.

             Ведь ясно душе:

торопишь весну, и апрелю быть может, икается,

но жизнь подгоняешь, а смерть там, вдали, откликается,

             и близко уже.

Былое, как южное лето в полярных зимовниках,

в нас бродит. И русский наш рок о фабричных гармониках

тоскует. И рокер безумный «Похмелье в Хамовниках»

             лудит на трубе.

И Божий «жигуль» — шина скачана, дверь разворочена, —

не ведая, где там проезжая часть, где обочина,

             гуляет себе...

1965