* * *

За кромешной пургой почти не видны стволы.

Ты никак не просунешь нитку в ушко иглы.

Две недели марта прошли – никакой весны.

Ты всё просишь мимозы, но есть ли такой цветок?

У дырявого неба один, но крепкий резон:

вам бы всё бы тепла, а по-моему, не сезон…

На экране пахан твердит братве: – Пацаны,

делать лыжи ещё не пора, погодим чуток…

Отключи, ради Бога, этот бандитский канал!

Да прими, что там есть у тебя: димедрол, люминал?

Снег, он белый, пушистый, но как он нам надоел!

Хоть бы каплю зелёного: листик там или трава.

Надо выключить свет и долго глядеть в окно,

наблюдать, как своей невинностью освещено,

стынет это пространство, бело, как в строке пробел,

и безмолвно, как испугавшаяся молва.

Ощущенье такое, что время покатит вспять,

постоит и покатит. Чего ему зря стоять?

И ещё неизвестно, в каком из своих деньков

мы окажемся через полсуток такой пурги.

Может, в том, где скакали кони, храпя, хрипя,

в том, когда я был молод, весел, не знал тебя

и когда я боялся этих огромных слов:

– Господи, помоги!..